129090, г. Москва, ул. Гиляровского, д. 6, стр. 1
129090, г. Москва, ул. Гиляровского, д. 6, стр. 1
+7 499 112 42 22
info@slp-legal.ru
Оставьте свои данные и мы Вам перезвоним!
Третейские оговорки в закупочных договорах по 223-ФЗ: стратегические риски и защита подрядчика
Старший партнер Юридической фирмы «Ляпунов Терехин и партнеры»
19.06.2025
19.06.2025
В закупочных договорах и контрактах, заключаемых по Федеральному закону № 223-ФЗ третейские оговорки иногда расцениваются как техническое условие. Однако бизнесу, особенно топ-менеджменту и корпоративным юристам, следует уделять пристальное внимание таким положениям. Третейская оговорка представляет собой условие о передаче споров на рассмотрение третейского суда. Наличие договорных условий о третейской оговорке, описание порядка ее реализации может существенно повлиять на баланс интересов сторон. Включение в договор непроработанных условий о третейской оговорке способно изменить стратегию защиты прав компании и повысить риски при возникновении спора. В этом обзоре мы рассмотрим какие риски несут навязанные третейские оговорки и как они соотносятся с нормами законодательства (223-ФЗ, ГК РФ, Конституция РФ), позицией регуляторов, проанализируем судебный прецедент по делу № A40-206813/2023 и раскроем подход юридической фирмы «Ляпунов Терехин и партнеры» к оспариванию подобных условий и защите интересов подрядчиков.
Риски навязанных третейских оговорок
Навязанная третейская оговорка – это условие о передаче споров в частный арбитраж (третейский суд), включенное в договор без возможности для другой стороны повлиять на его формулировки. В контексте закупок по 223-ФЗ подрядчик зачастую вынужден принять условия, разработанные заказчиком, включая оговорку о третейском разбирательстве. Такой дисбаланс приводит к возникновению следующих рисков с точки зрения корпоративного управления и правовой защиты:
Грамотное корпоративное управление рисками предусматривает идентификацию таких условий на стадии заключения договора и оценку их правовой обоснованности.
- Ограничение права на судебную защиту. Эксклюзивная третейская оговорка фактически лишает подрядчика в случае спора возможности обратиться в государственный суд (арбитражный суд РФ). Для топ-менеджмента это означает потерю привычных гарантий гласности и процессуальных прав, которыми обеспечены судебные разбирательства в госорганах. С точки зрения Конституции РФ, каждому гарантировано право на судебную защиту своих прав (ст. 46), поэтому навязанная замена государственного суда частным арбитражем ограничивает фундаментальные гарантии правосудия.
- Потенциальная предвзятость и зависимость форума. Если заказчик навязывает конкретный третейский суд (особенно при каком-либо аффилированном учреждении), возникает риск предвзятого рассмотрения спора. Корпоративные стандарты управления рисками требуют оценки независимости форума: в ситуации навязанной оговорки подрядчик не участвует в выборе арбитражного учреждения и арбитров, что может привести к рассмотрению спора небеспристрастным образом.
- Повышенные издержки и сложность исполнения. Разбирательство в третейском суде обычно требует оплаты арбитражного сбора, вознаграждения арбитрам и иных расходов, которых можно было бы избежать в государственном суде. Кроме того, решение третейского суда еще нужно исполнить: получить его признание и выдачу исполнительного листа в государственном суде. Для бизнеса вышеуказанное означает дополнительные затраты времени и денег, а в случае недобросовестного контрагента – еще и тактические задержки исполнения обязательств.
- Отсутствие полноценной апелляции. Третейское разбирательство подразумевает окончательность решения арбитров – его нельзя обжаловать по существу, а можно лишь попытаться отменить по ограниченному перечню оснований. Таким образом, компания рискует столкнуться с невосполнимыми ошибками: если арбитры допустят нарушение или неправильно оценят обстоятельства, обжаловать решение в апелляцию, как в системе государственных арбитражных судов, не получится. Для корпоративного управления это серьезный риск, особенно когда на кону значимые суммы или репутация.
- Несоответствие принципам закупочной деятельности. Навязанная третейская оговорка может нарушать принципы равноправия и отсутствия дискриминации участников закупки. 223-ФЗ требует, чтобы закупка проводилась прозрачно и честно, без необоснованных ограничений конкуренции. Если потенциальные участники знают, что в договоре все споры будут рассматриваться только в ведомственном третейском суде заказчика, некоторые могут отказаться от участия в такой закупке, опасаясь несправедливого разбирательства. Это снижает конкуренцию и повышает стратегические риски для самого заказчика – возможны споры с антимонопольными органами и признание условий закупки недействительными.
Грамотное корпоративное управление рисками предусматривает идентификацию таких условий на стадии заключения договора и оценку их правовой обоснованности.
Что говорит закон: 223-ФЗ, ГК РФ, Конституция, позиции ФАС и судов
Федеральный закон № 223-ФЗ непосредственно не запрещает третейские оговорки в договорах по результатам закупок. Однако он устанавливает базовые принципы закупочной деятельности, обязывающие заказчика обеспечивать равноправие участников, справедливость и отсутствие дискриминации. Включение условия, заранее выгодного только одной стороне и ограничивающего права другой (как эксклюзивная третейская оговорка), противоречит духу этих принципов. Так, п. 2 ч. 1 ст. 3 Закона № 223-ФЗ запрещает необоснованное ограничение конкуренции между участниками закупки – именно через эту норму антимонопольные органы и суды оценивают навязанные арбитражные соглашения.
Гражданский кодекс РФ признает юридическую силу арбитражных соглашений, но одновременно содержит механизмы защиты стороны, присоединившейся к договору на заранее подготовленных условиях. Закупочный контракт типично является договором присоединения в смысле ст. 428 ГК РФ: его условия определены заказчиком в закупочной документации, и подрядчик вынужден принять их целиком. Если в таком договоре содержится условие, которое лишает присоединившуюся сторону обычных прав или содержит явно обременительные для нее требования, такая сторона вправе добиваться изменения или расторжения договора в соответствующей части. Эксклюзивная третейская оговорка подпадает под эту категорию, поскольку лишает подрядчика права на обращение в государственный суд, которым обычно обладают стороны договора подряда. Таким образом, ГК РФ дает возможность признавать подобные условия недействительными как навязанные и нарушающие баланс интересов.
Конституционные гарантии усиливают указанные нормы. Право на судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ) не может быть ограничено произвольными условиями договора, особенно если другая сторона фактически не имела свободы выбора. Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал допустимость третейского разбирательства лишь при добровольном волеизъявлении сторон. В контексте договоров, заключаемых в результате обязательных процедур (таких как конкурентные закупки), добровольность арбитражной оговорки вызывает сомнение: подрядчик соглашается на нее вынужденно для получения контракта. Это создает предпосылки считать оговорку противоречащей конституционному праву на обращение в суд, если она исключает юрисдикцию государственных судов.
Специальный закон об арбитраже (ФЗ № 382-ФЗ от 29.12.2015) устанавливает рамки для третейского (арбитражного) разбирательства в России. В частности, ч. 10 ст. 45 этого закона прямо допускает передачу споров, вытекающих из договоров, заключенных по правилам 223-ФЗ, в третейский суд при администрировании арбитража постоянно действующим арбитражным учреждением. Иными словами, законодатель признает возможность рассмотрения споров из закупочных контрактов в третейском суде, но предъявляет требования к их институциональной базе: разбирательство должно проходить в рамках постоянного арбитражного института (например, при Торгово-промышленной палате, при отраслевом объединении и т.п.) с соответствующей аккредитацией. Важно отметить, что закон об арбитраже не требует обязательного дублирования третейской оговорки альтернативой государственного суда – подразумевается, что вопрос о наличии альтернативной подсудности остается на усмотрение сторон, регулируется другими нормативными актами. Указанный пробел правового регулирования восполняется нормами 223-ФЗ и правоприменительной практикой.
Позиция ФАС России (Федеральной антимонопольной службы) однозначна: включение в документацию конкурентной закупки условия о рассмотрении споров только в третейском суде рассматривается как нарушение законодательства о закупках. В официальном письме ФАС России от 07.04.2023 № МШ/26277/23 разъяснено, что заказчик вправе предусмотреть третейское разбирательство споров лишь при условии одновременного предоставления альтернативы обратиться в государственный арбитражный суд. Иными словами, третейская оговорка не должна быть безальтернативной: за участником закупки должно сохраняться право выбора юрисдикции. Аналогичной позиции придерживается и Минфин России (письмо от 29.12.2022 № 24-02-2023-6112505/129773), отмечая, что реализация права на третейский суд допустима только при сохранении для подрядчика возможности судебной защиты в общем порядке. Данные разъяснения, хоть формально и не являются нормативными актами, получили весомый авторитет в практике и впоследствии были подкреплены судебными решениями.
Судебная практика в последнее время встала на сторону защиты баланса интересов в подобных спорах. Суды учитывают, что закупочный контракт заключается по итогам процедуры, где условия изначально задаются заказчиком, а участник не может их изменять. Поэтому отсутствует та самая "добровольность" соглашения о третейском разбирательстве, которая оправдывала бы лишение стороны права на государственный суд. В результате, если дело доходит до спора, суды готовы признать третейскую оговорку недействительной либо неприменимой, чтобы предоставить стороне возможность обратиться за защитой в арбитражный суд. Показательна в этом отношении свежая судебная практика, которую рассмотрим ниже.
Гражданский кодекс РФ признает юридическую силу арбитражных соглашений, но одновременно содержит механизмы защиты стороны, присоединившейся к договору на заранее подготовленных условиях. Закупочный контракт типично является договором присоединения в смысле ст. 428 ГК РФ: его условия определены заказчиком в закупочной документации, и подрядчик вынужден принять их целиком. Если в таком договоре содержится условие, которое лишает присоединившуюся сторону обычных прав или содержит явно обременительные для нее требования, такая сторона вправе добиваться изменения или расторжения договора в соответствующей части. Эксклюзивная третейская оговорка подпадает под эту категорию, поскольку лишает подрядчика права на обращение в государственный суд, которым обычно обладают стороны договора подряда. Таким образом, ГК РФ дает возможность признавать подобные условия недействительными как навязанные и нарушающие баланс интересов.
Конституционные гарантии усиливают указанные нормы. Право на судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ) не может быть ограничено произвольными условиями договора, особенно если другая сторона фактически не имела свободы выбора. Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал допустимость третейского разбирательства лишь при добровольном волеизъявлении сторон. В контексте договоров, заключаемых в результате обязательных процедур (таких как конкурентные закупки), добровольность арбитражной оговорки вызывает сомнение: подрядчик соглашается на нее вынужденно для получения контракта. Это создает предпосылки считать оговорку противоречащей конституционному праву на обращение в суд, если она исключает юрисдикцию государственных судов.
Специальный закон об арбитраже (ФЗ № 382-ФЗ от 29.12.2015) устанавливает рамки для третейского (арбитражного) разбирательства в России. В частности, ч. 10 ст. 45 этого закона прямо допускает передачу споров, вытекающих из договоров, заключенных по правилам 223-ФЗ, в третейский суд при администрировании арбитража постоянно действующим арбитражным учреждением. Иными словами, законодатель признает возможность рассмотрения споров из закупочных контрактов в третейском суде, но предъявляет требования к их институциональной базе: разбирательство должно проходить в рамках постоянного арбитражного института (например, при Торгово-промышленной палате, при отраслевом объединении и т.п.) с соответствующей аккредитацией. Важно отметить, что закон об арбитраже не требует обязательного дублирования третейской оговорки альтернативой государственного суда – подразумевается, что вопрос о наличии альтернативной подсудности остается на усмотрение сторон, регулируется другими нормативными актами. Указанный пробел правового регулирования восполняется нормами 223-ФЗ и правоприменительной практикой.
Позиция ФАС России (Федеральной антимонопольной службы) однозначна: включение в документацию конкурентной закупки условия о рассмотрении споров только в третейском суде рассматривается как нарушение законодательства о закупках. В официальном письме ФАС России от 07.04.2023 № МШ/26277/23 разъяснено, что заказчик вправе предусмотреть третейское разбирательство споров лишь при условии одновременного предоставления альтернативы обратиться в государственный арбитражный суд. Иными словами, третейская оговорка не должна быть безальтернативной: за участником закупки должно сохраняться право выбора юрисдикции. Аналогичной позиции придерживается и Минфин России (письмо от 29.12.2022 № 24-02-2023-6112505/129773), отмечая, что реализация права на третейский суд допустима только при сохранении для подрядчика возможности судебной защиты в общем порядке. Данные разъяснения, хоть формально и не являются нормативными актами, получили весомый авторитет в практике и впоследствии были подкреплены судебными решениями.
Судебная практика в последнее время встала на сторону защиты баланса интересов в подобных спорах. Суды учитывают, что закупочный контракт заключается по итогам процедуры, где условия изначально задаются заказчиком, а участник не может их изменять. Поэтому отсутствует та самая "добровольность" соглашения о третейском разбирательстве, которая оправдывала бы лишение стороны права на государственный суд. В результате, если дело доходит до спора, суды готовы признать третейскую оговорку недействительной либо неприменимой, чтобы предоставить стороне возможность обратиться за защитой в арбитражный суд. Показательна в этом отношении свежая судебная практика, которую рассмотрим ниже.
Прецеденты: дело № A40-206813/2023 и подход судов
Одним из ключевых стало дело № А40-206813/2023 (рассмотренное Арбитражным судом города Москвы и Девятым арбитражным апелляционным судом). В данном споре крупный заказчик включил в проект договора, размещенный в закупочной документации, условие о рассмотрении всех споров исключительно в третейском суде при отраслевом объединении (арбитраж при ООО «СоюзМаш России»). Один из участников закупки – потенциальный подрядчик – не согласился с таким ограничением, подал жалобу в Московское УФАС, указывая, что отсутствие альтернативы государственной судебной защите нарушает Закон о закупках.
Антимонопольный орган поддержал жалобу: решением ФАС заказчику было предписано изменить проект договора и исключить безальтернативную третейскую оговорку как противоречащую п. 2 ч. 1 ст. 3 223-ФЗ о недопустимости дискриминации участников. Заказчик не согласился с решением ФАС и обратился в суд, настаивая, что третейская оговорка не запрещена законом и все участники были поставлены в равные условия. Первая инстанция (Арбитражный суд г. Москвы) первоначально стала на сторону заказчика, указав, что законодательство прямо не обязывает включать в договор условие об альтернативной подсудности спора государственному суду. Однако апелляционная инстанция отменила это решение, встав на сторону ФАС и подрядчика.
В Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда по делу № А40-206813/2023 суд подробно проанализировал особенности закупочных процедур, подчеркнул, что при конкурентной закупке проект договора включается в документацию, и участник не имеет возможности вносить изменения в условие о подсудности споров, то есть фактически подрядчик присоединяется к договору на условиях заказчика. В таких обстоятельствах требование соблюдения норм ГК РФ о свободе договора и равенстве сторон означает, что третейская оговорка допустима лишь как право выбора, а не как навязанная обязанность. Суд указал, что заказчик вправе включить в проект договора условие о третейском разбирательстве споров, но реализовать данное право можно только предоставив подрядчику альтернативу обратиться в государственный арбитражный суд. Поскольку в рассматриваемом случае никакой альтернативы предусмотрено не было (споры подлежали рассмотрению исключительно третейским судом), такое условие признано противоречащим Закону № 223-ФЗ и нарушающим права подрядчика. Решение первой инстанции было отменено, а в иске заказчика (требовавшего признать предписание ФАС недействительным) отказано в полном объеме.
Дело А40-206813/2023 стало показательным прецедентом, подтвердившим правомерность вмешательства ФАС и курса судебной практики на защиту слабой стороны в закупочном контракте. Суды фактически поддержали позицию: третейская оговорка – не догма, если она навязана одной стороной. Принцип свободы договора не нарушается требованием предоставить альтернативную подсудность; напротив, отсутствие такой альтернативы рассматривается как ущемление законных прав участника закупки. Данный подход согласуется и с общей линией Верховного Суда РФ, который в других делах подчеркивал, что арбитражное соглашение основано на принципе добровольности и взаимного волеизъявления сторон. В контексте закупок это волеизъявление должно учитываться с оглядкой на публичные интересы – обеспечение конкуренции и равных условий для всех участников.
Для практики это означает, что подрядчики, столкнувшиеся с односторонней третейской оговоркой, имеют реальные шансы на ее оспаривание. Уже на стадии проведения закупки они вправе подать жалобу в ФАС, как это сделал участник в указанном деле. Если же договор с навязанной оговоркой подписан и спор возник, подрядчик может обратиться в государственный суд, ссылаясь на недействительность (или неприменимость) арбитражного соглашения ввиду его противоречия закону и публичному порядку.
Судебные решения, подобные постановлению по делу № A40-206813/2023, существенно усиливают позиции подрядчиков: у них есть прецедент, подтверждающий незаконность безальтернативных третейских оговорок. Соответственно, и заказчики теперь вынуждены более взвешенно подходить к включению арбитражных условий в свои типовые контракты: риск их последующего отмены высок, что может повлечь нежелательные последствия для самого заказчика (например, разбирательство перенесется в публичную плоскость, а договорные условия будут пересмотрены не в его пользу).
Важно подчеркнуть: защита интересов клиента не ограничивается формальным оспариванием оговорки. Юридическая фирма «Ляпунов Терехин и партнеры» стремится минимизировать для бизнеса негативные последствия спора. В частности, мы рассчитываем возможные сценарии развития событий (например, что произойдет, если третейское разбирательство уже началось) и предупреждаем связанные риски. При необходимости привлекаются эксперты в сфере арбитражного права, что усиливает позицию в глазах суда. Такой исчерпывающий и уверенный подход формирует у оппонента понимание, что навязанная третейская оговорка – слабое звено в его обороне, и попытка на ней настаивать может лишь усугубить его положение.
Антимонопольный орган поддержал жалобу: решением ФАС заказчику было предписано изменить проект договора и исключить безальтернативную третейскую оговорку как противоречащую п. 2 ч. 1 ст. 3 223-ФЗ о недопустимости дискриминации участников. Заказчик не согласился с решением ФАС и обратился в суд, настаивая, что третейская оговорка не запрещена законом и все участники были поставлены в равные условия. Первая инстанция (Арбитражный суд г. Москвы) первоначально стала на сторону заказчика, указав, что законодательство прямо не обязывает включать в договор условие об альтернативной подсудности спора государственному суду. Однако апелляционная инстанция отменила это решение, встав на сторону ФАС и подрядчика.
В Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда по делу № А40-206813/2023 суд подробно проанализировал особенности закупочных процедур, подчеркнул, что при конкурентной закупке проект договора включается в документацию, и участник не имеет возможности вносить изменения в условие о подсудности споров, то есть фактически подрядчик присоединяется к договору на условиях заказчика. В таких обстоятельствах требование соблюдения норм ГК РФ о свободе договора и равенстве сторон означает, что третейская оговорка допустима лишь как право выбора, а не как навязанная обязанность. Суд указал, что заказчик вправе включить в проект договора условие о третейском разбирательстве споров, но реализовать данное право можно только предоставив подрядчику альтернативу обратиться в государственный арбитражный суд. Поскольку в рассматриваемом случае никакой альтернативы предусмотрено не было (споры подлежали рассмотрению исключительно третейским судом), такое условие признано противоречащим Закону № 223-ФЗ и нарушающим права подрядчика. Решение первой инстанции было отменено, а в иске заказчика (требовавшего признать предписание ФАС недействительным) отказано в полном объеме.
Дело А40-206813/2023 стало показательным прецедентом, подтвердившим правомерность вмешательства ФАС и курса судебной практики на защиту слабой стороны в закупочном контракте. Суды фактически поддержали позицию: третейская оговорка – не догма, если она навязана одной стороной. Принцип свободы договора не нарушается требованием предоставить альтернативную подсудность; напротив, отсутствие такой альтернативы рассматривается как ущемление законных прав участника закупки. Данный подход согласуется и с общей линией Верховного Суда РФ, который в других делах подчеркивал, что арбитражное соглашение основано на принципе добровольности и взаимного волеизъявления сторон. В контексте закупок это волеизъявление должно учитываться с оглядкой на публичные интересы – обеспечение конкуренции и равных условий для всех участников.
Для практики это означает, что подрядчики, столкнувшиеся с односторонней третейской оговоркой, имеют реальные шансы на ее оспаривание. Уже на стадии проведения закупки они вправе подать жалобу в ФАС, как это сделал участник в указанном деле. Если же договор с навязанной оговоркой подписан и спор возник, подрядчик может обратиться в государственный суд, ссылаясь на недействительность (или неприменимость) арбитражного соглашения ввиду его противоречия закону и публичному порядку.
Судебные решения, подобные постановлению по делу № A40-206813/2023, существенно усиливают позиции подрядчиков: у них есть прецедент, подтверждающий незаконность безальтернативных третейских оговорок. Соответственно, и заказчики теперь вынуждены более взвешенно подходить к включению арбитражных условий в свои типовые контракты: риск их последующего отмены высок, что может повлечь нежелательные последствия для самого заказчика (например, разбирательство перенесется в публичную плоскость, а договорные условия будут пересмотрены не в его пользу).
Важно подчеркнуть: защита интересов клиента не ограничивается формальным оспариванием оговорки. Юридическая фирма «Ляпунов Терехин и партнеры» стремится минимизировать для бизнеса негативные последствия спора. В частности, мы рассчитываем возможные сценарии развития событий (например, что произойдет, если третейское разбирательство уже началось) и предупреждаем связанные риски. При необходимости привлекаются эксперты в сфере арбитражного права, что усиливает позицию в глазах суда. Такой исчерпывающий и уверенный подход формирует у оппонента понимание, что навязанная третейская оговорка – слабое звено в его обороне, и попытка на ней настаивать может лишь усугубить его положение.
Оставьте свои данные и мы Вам перезвоним!
Предыдущая статья
Нюансы оспаривания неравноценных сделок в банкротстве
Следующая статья
Две разные неустойки могут быть и законными, и неправомерными